Типично петербургский вид декора — лепной, реже тесаный рельеф — оставался самым распространенным и в период модерна. Среди его многочисленных исполнителей — мастерские П. С. Козлова, И. В. Жилкина, А. И. Иванова, Н. А. Попова, А. Н. Савина, Струкова и Никольского, ателье И. П. Коноплева, 1-я Петербургская артель скульптурно-лепного производства.

Статуарная пластика встречается как исключение. Доминируют различные формы рельефа. На раннем этапе — это растительный орнамент с прихотливо изгибающимися стеблями, густой листвой и цветами, женские маски с распущенными волосами, «барочные» картуши. Большей частью они имеют прямые аналогии с декоративными мотивами Сецессиона и югендстиля и несут на себе печать экзотичности, символики. Стилизованный флоральный узор — обычно плоскорельефный, распластанный по стене — может выступать ведущей, самостоятельной темой убранства фасада или интерьера. Но он же оплетает маски, порождая своего рода диффузию изобразительного и орнаментального начал, компонуется между фризообразно расположенными фигурами.

Со временем в рельефе нарастает тяга к фигуративности. Эта тенденция воплотилась в работах скульпторов Л. А. Дитриха, В. В. Козлова, В. Ф. Разумовского, А. Л. Козельского и В. В. Кузнецова, вскоре вступивших на тропу неоклассики.

Изображения проникнуты то добродушной иронией и чувственной грацией, то мистическим ужасом или болезненным страданием. Трактовка женских фигур на фасаде дома по Малому проспекту П. С, 32 (1907, архитектор А. И. Владовский) и в вестибюлях дома на 5-й Советской улице, 7-9 (19O7-19O9, архитектор С. Г. Гингер) вызывает ассоциации с произведениями знаменитого французского мастера-бронзовщика стиля ампир П. Томира. Ориентация на собственную, петербургскую классицистическую традицию, которая была призвана «облагородить» модерн, проявилась на первых порах во введении лепных венков и гирлянд, а затем — круглой скульптуры и тематических композиций.

Приемы взаимодействия рельефа с архитектурой многогранны, неканоничны и иррегулярны. Пропорциональный строй декора и его размещение на фасаде произвольно варьируются. Например, фриз может оказаться на любой высоте, включить в себя окна, стечь вниз и заполнить простенки. Отдельные локальные вставки занимают четко фиксированные ячейки. Другие элементы декора тяготеют к композиционными узлам (порталам, проемам, аттикам), акцентируя их. Иногда узор разрастается, покрывая участки стены густым ковром. Часто стилизованные растительные мотивы закомпонованы в прямоугольники. Наряду с орнаментом из повторяющихся раппортов, встречаются свободно рисованные «саморастущие» композиции.

В некоторых постройках рельеф проявляет себя с повышенной экспансивностью, приобретая самодовлеющее значение. Яркой иллюстрацией служит дом на набережной Пряжки, 346. При его перестройке в 1905 г. архитектор М. Ф. Переулочный предпринял попытку преобразить уныло монотонную структуру нарочито гипертрофированными декоративными средствами. Более интересен в творческом плане лепной рельеф дома на Б. Зелениной улице, 28, возведенного в 1904-1905 гг. архитектором Ф. Ф. фон Постельсом. Энергичная пластика сгущается в основаниях и завершениях эркеров, в верхней части портала. Динамичные фигуры над входом вырываются, как протуберанцы, за пределы архитектурной формы. По сторонам балконов сползает текучая вязкая масса, застывая тяжелыми каплями. Полуабстрактные элементы декора походят на биологические организмы, на всплески пенящейся морской стихии.